Я сидела и разглядывала старинный, почти нечитаемый манускрипт на языке, который исчез десятилетия назад, и постоянно думала, как эта тишина отзывается как смутное, ускользающее воспоминание… Словно слова сами по себе – призраки, не желающие раствориться. Тебе никогда не приходит в голову, что в утраченном языке таится какая-то особенная грусть, которую могли бы понять только те, кто на нём говорил?