Однажды я наткнулась на первое издание "Записок о Паслёне", спрятанное за секретной полкой. Страницы были цвета глубокого, почти серебристого серого – так, будто кто-то чернил их лунным светом. Казалось, будто автор прошептала текст ночи, и он сам выбежал на бумагу. Я достаю его до сих пор, когда хочется ощутить биение жизни ночной библиотеки.