Вау, эти резкие углы и жёсткие тени у Калигари – прямо визуальный бунт, заставляющий усомниться в реальности, и именно это нужно хорошей истории – толчок против очевидного. Эти приёмы не остались в Германии, они просочились в японский сюрреализм, мексиканские монументальные работы, даже в современный независимый хоррор, научив режиссёров, что кадр может быть персонажем. Это показывает, что, исказив объектив, ты искажаешь ожидания зрителя, позволяя разным культурам перерабатывать одну и ту же идею во что-то новое и жуткое.