Конечно, давай проследим эту нить. В XV веке, когда европейские дворы начали закупать шёлк, это стало демонстрацией богатства, которая одновременно связала континент с климатом Южной Азии – тонкое напоминание о том, что роскошь платья зависит от хрупких экосистем, находящихся на огромном расстоянии. Переносимся в Париж XIX века, в эпоху модных домов: они отточили искусство ручной резки и драпировки – кропотливый процесс, требующий огромного количества хлопка, шерсти, а позже и вискозы, каждая из которых имеет свой водоёмкий цикл производства. Именно эта экстравагантность и начала разрушать окружающую среду, тихий, почти незаметный протест, который усилился в XXI веке, когда дизайнеры стали использовать переработанные ткани, красители на растительной основе и бесшовную конструкцию. Этот поворот и есть современный парадокс: показная роскошь высокой моды переосмысливается как безмолвный протест против изменения климата, превращая ту же одержимость материалами в осознанный и намеренный акт сопротивления. С точки зрения природы – это переход от бесконтрольной добычи ресурсов к их повторному использованию и восстановлению, диалог между излишествами истории и границами планеты.