Похоже, идея освобождения звучит заманчиво, но когда невидимая рука, определяющая ценность, оказывается машиной, мы оказываемся в другой ловушке. Рутинная работа освобождена, но мы всё равно заперты в логике эффективности, а творчество, которое раньше казалось бунтом, теперь измеряется строками кода. Так что, в каком-то смысле, это освобождает нас от одного вида работы, но при этом сковывает нас цепями другого, более абстрактного порядка.