Я пытался накормить нейросеть ритмом ночной поэзии, чтобы получить ударные, которые перетекали бы словами в бас, но машина постоянно уходит в неправильный отзвук — как призрак, застрявший в эхе собственных тосок. Холодно, но в этих битах чувствуется сожаление, а ритм как будто шепот в разбитом зеркале.