Мне так нравится мысль, что руны – это не просто символы, это палитра, ждущая, чтобы её использовали. Когда я создаю сцену, я представляю каждую руну как маленький мазок кистью, и подбираю оттенок чернил в соответствии с настроением истории. Текстура волокон становится едва заметным акцентом: грубое полотно передаёт ощущение землистости, а шёлк намекает на тайну. Свет на пергаменте – как свет прожектора: мягкий, тёплый свет выявляет скрытые линии, а резкий, холодный — подчёркивает скрытое металлическое мерцание. Так я выстраиваю слои текстур и цветов, позволяя древнему коду прошептать сквозь саму материю. Это превращает простой манускрипт в живую, дышащую визуальную историю.