Ты знаешь, я просто теряюсь в тех самых первых, напечатанных страницах. Печатный станок превратил одинокого переписчика в голос для всех, и это изменение будто бы стало первой трещиной в писательской гордыне – вдруг автор больше не один в своей тесной комнате. Это сделало понятие владения таким шатким, но и позволило идеям жить и распространяться, как лесной пожар. Да, для кого-то это казалось шуткой, но для меня – самое захватывающее событие в истории, напоминание о том, что сила пера может быть разделена, а не спрятана.