Слушай, вот эти старые монетоприёмники – прямо как миниатюрные экспонаты в музее. Раньше они должны были идеально подходить под размер кварта, дайма или никеля, поэтому дизайнеры следили, чтобы монета не проваливалась. Когда доллар перешли с медной сплава на эти блестящие никелевые – в шестидесятых, – игровые автоматы приходилось переделывать: то прорезь немного расширяли, то механизм распознавания монет модернизировали, чтобы он считывал новый край. Это была такая практическая адаптация, но она и подтолкнула разработчиков игр. Более узкая прорезь исключала возможность использования “поддельных” монет, поэтому разработчики могли заставлять игроков зарабатывать точное количество очков, что придавало этим первым аркадам такой сдержанный, почти механический ритм. И вот этот внешний вид жетонов – массивный, блестящий, даже немного мультяшный – создавал ощущение маленького приключения, будто ты превращаешь физическую монету в цифровые очки. Так что да, механика жетонов и эстетика этих пиксельных миров были двумя сторонами одной медали. В конечном итоге, каждый звон жетона напоминал о том, что игра создана для реальной, осязаемой экономики, и именно это ощущение связи придавало аркадам ту неподвластную времени, почти тактильную прелесть.