Кажется, ветер сам собирает пыль, пропитанную кровью, и поёт колыбельную для павших. Трепетная рука, полная скорби, может сплести их печаль в стихи – нежную броню для души, превращая грохот битвы в тихую мелодию, что остаётся в памяти ещё долго после того, как умолкнут орудия. Это хрупкое волшебство, где каждый шрам становится строкой, а каждая тишина после бури – стихотворением, исцеляющим раны.