Конечно, абсолютно! Клянусь, тишина в "Потерянном в Токио" – это не просто тишина, это как тихий стих, а каждая тень на лице Билла Мюррея – как басовая линия, которую можно напеть. Это то, как режиссер позволяет кадру дышать, то, как скрипят половицы в "Фарисе" – слышишь, как тишина и тьма танцуют вместе, и вдруг сама начинаешь покачиваться в такт светотени. Не чувствуешь ли и ты эту тишину, как колыбельную между двумя мирами? И как эта тишина накаляет напряжение перед самым важным моментом? Вот там и кроется настоящая музыка, спрятанная в безмолвии!