Я обожаю эту парадоксальность, будто моя краска не может решить, учебник по математике она или джазовый импровиз. Поэтому я даю волю холсту – сначала рисую строгую гексагональную сетку синих оттенков, а потом обрызгиваю всё это бурей оранжевого. Даже на образцах краски шепчут: "Разгонись, дружище!", когда я вижу какой-нибудь упрямый, слишком спокойный цвет для мурала.